В поисках леща не все так просто
С большим интересом прочитал статью В.Казанцева "В поисках леща", опубликованную в РК №3-96. Автор много внимания уделяет такому признаку, якобы свидетельствующем о присутствии стаи лещей в данном месте, как гирлянды пузырьков, поднимающихся со дна водоема. По его словам, именно они подсказали ему, где лучше всего встать на якоря и гарантировали активный клев этой рыбы на Рузском водохранилище в районе Палашкино. И его слова можно было бы принять на веру, не случись одного пикантного обстоятельства на этой рыбалке. Дело в том, что за день до описываемых Владимиром Афанасьевичем событий мы находились с ним в одной лодке на том же Палашкинском плесе, у границы запретной зоны! Лодку мы поставили в самом центре гирлянд пузырьков, поднимающихся со дна в изобилии. Применяли ту же прикормку и те же самые насадки, что и автор на следующий день, а вот результаты оказались плачевными. Несмотря на то, что пресловутые гирлянды окружали нас буквально со всех сторон — и с носу, и с кормы, и с обоих бортов, увидеть хотя бы единственную поклевку нам было не суждено.
На мой взгляд, В.Казанцев явно преувеличивает значение этих гирлянд, как явного признака присутствия лещей и их повышенной пищевой активности. Спору нет, лещи, копаясь в иле в поисках корма, могут способствовать интенсивному выделению газа из него. Но, думается, дело совершенно в другом. Полагаю, что именно на этом участке водохранилища наблюдается интенсивное заиление, столь характерное для низовий подмосковных водохранилищ. Этому не может не способствовать и сброс канализационных стоков из санатория "Русь", построенного на берегу водохранилища, почти у самого уреза воды вопреки природоохранному законодательству! И это на питьевом водохранилище, снабжающем Москву! Но кто и когда в этой стране обращал внимание на законодательство?! В результате гниение органических остатков и приводит к образованию метана, аммиака и некоторых других газов, которые из-за избыточного давления рано или поздно вырываются из плена на поверхность воды.
Бровки и уступы
Гораздо большее значение в поисках леща, на мой взгляд, имеет умение найти русловую бровку или более или менее крутые уступы на "поливах". Именно эти места чаще всего и оказываются теми самыми кормовыми "столами" для леща, о которых пишет В.Казанцев. Конечно, даже если и найдешь подобный стол, это еще не значит, что ты обловишься. Надо еще многое уметь — и подобрать, и приготовить прикормку, и удочку оснастить и многое другое. Но при прочих равных условиях обнаружение бровки и уступов чаще всего гарантирует успех. Однако, как уже сказано, не всегда и не везде.
В этой связи в моей памяти всплывают два выезда на Рузское водохранилище, так разительно схожие по условиям ловли, и так противоположные по результатам. Вместе с моим наставником по лещовой охоте Владиславом Баранчуком мы сначала отправились на рыбалку на базу "Щербинка". Поскольку до Рузы добирались своим ходом, то на базу прибыли во второй половине дня. Пока оформлялись, пока перекусили, то да се, на воде мы оказались в пять пополудни. Дул довольно сильный верховой ветер.
Владислав скомандовал грести к противоположному (правому) берегу водохранилища. Здесь он долго и тщательно промерял глубину, изучал рельеф дна, но в конце - концов принял решение, и мы отдали якоря. B отличие от рекомендаций авторитетов об экономном применении прикормки мой наставник разбрасывал ее перед лодкой щедрой рукой. Надо, говорил он, создать у выбранного места кормовое плато. И даже если стая лещей, оказавшаяся "за столом", быстро насытится и отойдет, то на смену ей придет другая. Пищевая конкуренция между лещами на Рузе, как и на других подмосковных водохранилищах, довольно острая. Не знаю, то ли мы действительно перекормили рыбу, то ли ветер и течение проносили прикормку мимо стола, но клева долго не было, и в тот вечер мы поймали всего по одному подлещику. Стало темнеть, и пришлось сматывать удочки.
Открытие сезона! Ну кто из рыболовов не ждет это счастливой поры с огромным нетерпением. Ну и конечно, мы в тот вечер провели по-праздничному, во беседушке. В результате на другой день проспали зорьку, а с базы вывалились никак не раньше 10 часов утра. Я грешным делом и всякую веру потерял в успех, припомнив скудный улов предыдущего дня. А тут еще Владислав никак не мог определиться, куда идти — то ли оставаться на левом берегу, то ли, как, вчера, плыть к правому. Пока он решал эту головоломку, я осмотрелся кругом.
Какая разительная перемена произошла с погодой! На смену довольно сильному ветру пришел полный штиль: вода как зеркало. Выбрать подходящее местечко у базы Владиславу не удалось — кругом были "понатыканы" буйки. Погребли к противоположному берегу. Но на прежнем месте останавливаться не стали, а подошли ближе к берегу, где глубина была метров пять. Ну, думаю, сейчас уж наверняка заякоримся. Не тут-то было — последовала команда: "Поворачивай к тому берегу!". Не успели вернуться обратно, как снова получил приказ: "Нет, Иваныч, все-таки пойдем обратно". Так мы мотались туда сюда,
пока не оказались метрах в 40 от правого берега. Командир еще раз тщательно промерил глубину, несколько раз заставляя меня грести по прямой к берегу, и наконец распорядился отдать якоря. Глубина под лодкой была ровно пять метров. Он проверил, есть ли течение, и веером раскидал шары прикормки — от кормы к носу лодки. "Кормил" он весьма обильно и поклевки начались сразу же, как только поплавки замерли на воде.
Такого интенсивного клева леща, ну просто жора, мне еще не доводилось видеть. За каких-нибудь два часа мы были с рыбой. Владислав поймал 12, а я — 11 хвостов, и половину из них составляли лещи за килограмм весом, а не какая-нибудь мелочь. Пора было отправляться на базу — предстоял обратный путь в Москву. Я первым смотал удочку, а Владислав заявил, что сделает последний заброс, и под занавес вывел на поверхность леща-красавца — темнозолотистую рыбину никак не меньше двух с половиной килограммов. Оно конечно, при таком жоре бросать ловлю с нашей стороны было неразумно, как бы не это наше горе, что надо было возвращаться домой: с утра — на работу. Словом, часа в четыре мы уже вышли к остановке местного автобуса, и начался нелегкий обратный путь в Москву на перекладных, как встарь.
Лещевая кадриль
Другой выезд на лещовую охоту состоялся вскоре после первого. На этот раз мы отправились на два дня на базу в Глазово, по соседству со Щербинкой. Погода стояла солнечная и безветренная. Давал себя знать июль!
Такая ненавистная волынка с оформлением, перекусом и прочей возней перед выходом на воду наконец завершилась, и мы поплыли к заветному месту — Владислав с сыном Игорем в первой лодке, а за ними я. После щербинского жора мы просто не могли подумать о каком-либо ином месте. И вот мы заякорились на удалении 40 метров друг от друга. Разбросали прикормку, сдобренную маслом, ванильным сахаром и другими добавками, сделали первые забросы. Первой поклевки мы ждали долго и понапрасну: леща мы нашли сразу же, но с ним что-то произошло. Сначала одиночки, а затем целые стаи плавились на поверхности воды, нимало внимания обращая на насадку. Казалось, все лещовое население Рузы поднялось наверх. Насколько хватал глаз в округе, лещи сотнями, если не тысячами крутились в каком-то таинственном хороводе. Выставив спинной плавник, они на секунду-другую высовывались из воды и, сделав полукувырок, уходили в глубину. Казалось, они решили похвастаться и числом, и статью. На поверхность выворачивались не только мелкие, но и лещи-патриархи!
Чего мы только не делали, чтобы привлечь внимание рыбы к насадке. Пробовали ловить со дна, но вскоре стало очевидным, что это совершенно бессмысленно: вся рыба была наверху. Уменьшили спуск и стали ловить в полводы — тоже без всякого толку. Владислав даже убрал грузила к самому поплавку и выкладывал то соблазнительного мотыля, то свежего опарыша, то "бутерброд", то манку к самому "рылу" — эффект был нулевой. Спускались сумерки. Руки у нас опустились: ну что еще надо было сделать и чем еще соблазнить лещей? Да и было ли это возможно в описываемых условиях?! Пришлось несолоно хлебавши ретироваться на базу.
С каким же это явлением мы столкнулись? Ни мой наставник, н тем более я никогда ничего подобного не видели. И по зрелом размышлении мы пришли у выводу, что в данном случае это было "великим переселением народов". На нерест и на другие более или менее дальние переходы и лещи и другие рыбы стараются идти скрытно, во всяком случае не демонстрируя так откровенно ни свою численность, ни цели. Интересно было бы выяснить у ихтиологов, изучающих жизнь наших местных, а не заморских рыб, с чем это мы столкнулись. А может быть, читатели видели что-либо подобное. Ведь какое-то объяснение этому поведению столь обычной для наших водоемов рыбы должно же быть.
Вот вам два разительных примера того, как почти в аналогичных условиях ловли ее результаты оказались прямо противоположными.
Не знаю, где тут зарыта "собака", но подобное поведение лещей теперь служит для меня верным признаком того, что погода на другой день после описанного лещевого "бала" наверняка сломается, и сломается круто. И действительно, ночью я проснулся от завываний ветра и грохота крыши. Деревья в округе стонали под его напором. К тому же вокруг бушевал ливень. Лишь к утру он превратился в мелкий, почти осенний дождь. Мы условились с вечера, что поднимемся загодя, до рассвета, но увидев, что творится на воде, я заявил учителю, что на воду не высуну и носа! Не то, чтобы я был таким уж неженкой, а просто в такой ветер мне было не выгрести: на воде ходили такие "бараны", что мне было бы явно не под силу вернуться на базу. Словом, наскоро перекусив, мы собрали пожитки и к 11 часам уже были на шоссе, где поджидали рейсовый автобус Осташево-Москва, не увидев за два дня ни единой поклевки. Что ж, бывает.
Приведенные примеры убедительно показывают, что ни гирлянды пузырьков газа, поднимающиеся со дна, ни умение найти бровку, ни аппетитная прикормка, ни самые современные снасти, ни благоприятная погода сами по себе успеха еще не гарантируют. Нужно, чтобы тебе светила удача — вещь, как известно, не последняя как на рыбалке, так и в любом другом деле!
